Говорю я серьёзное в шутку,

чтобы каждый задумался сам

ну, хотя бы всего на минутку,

и не верил ни чьим бы словам.

Дорогой читатель, спасибо, что заглянул. Не важно, согласен ты или не согласен. Хочется, чтобы то, что возникло в моей голове, нашло отзвук в твоей. Мы (все люди земли) – в одной лодке. И тонуть, и выплывать нам только вместе.

Меня самого занимает, почему я сочиняю и записываю свои сочинения. Я чувствую себя не автором, а хранителем. То, что я записываю, мне нравится. Порой восхищаюсь: «Это же надо, так написать»! Как будто это сочинил кто-то другой. Я горжусь, что это пришло в голову именно мне, но именно пришло, а не сделано мною (как научные работы, в которых я чувствую себя полноправным автором).

Сочинение происходит так. Вдруг, т.е. без понятной мне связи с какими-либо событиями, в голове всплывает текст, а в случае стихов мотив. Текст всплывает целиком, а не последовательно - от начала к концу. Или наоборот: всплывает какая-то фраза или отдельное слово (опять же, не с начала) и тянет следующие и предыдущие.

А потом возникает жуткая потребность записать текст. Эта потребность так сильна, что ни о чем другом толком не могу думать. Когда начинаю записывать, обнаруживается, что не весь текст ясен. Похоже на старые переводные картинки, когда надо было протирать подложку. Как будто часть мест протерта, но есть и скрытые участки. Тут начинаются мученья – что же там, какое слово, строка, абзац, куплет. Пробую так и сяк. Обычно не один день. Когда всё подобрано, наступает успокоение. А потом (спустя недели, а то и месяцы) всплывает: «там не так» и свербит: «исправляй»! Что делать? Исправляю.

Я не верю во внушение свыше. Эта гипотеза не может быть проверена и, следовательно, бессмысленна. Вероятно, дело в подсознании. Но с чего бы это?

Я не сочиняю. Я только записываю. Мне писать лень. Но зудит сволочь.

Теперь пристало – «публикуй». Вот и публикую.

В отношении научных работ никакого зуда нет, да и быть не может – они опубликованы. Но многие мои коллеги читают научную (да и художественную) литературу всё меньше и меньше. А она пишется не только для рекламы – мол, смотрите, какой я умный. Я-то старался передать свои знания в надежде, что помогут.

В художественных произведениях, как и в научных работах, необходимо излагать не только своё, но и чужое мнение (особенно тогда, когда оно противоречит мнению автора). Разница лишь в том, что в научных работах надо давать ссылки, а в художественных – нет. Это я к тому, чтобы Вы не думали, будто я согласен со всем тем, что Вы прочтёте в моих текстах и стихах.

27.03.10. Лишь сегодня (спустя несколько лет после написания первого варианта) до меня дошло, откуда взялись «продолжения наших песен» и «русские народные сказки». В силу профессии и, конечно, характера я привык додумывать гипотезы до предела: «чем бы это могло кончиться?».

16.11.10. Создавая сайт, я скрылся за псевдонимом. Я хотел, чтобы мои «несвоевременные мысли» относили не к какому-то конкретному человеку, а воспринимали бы «в чистом виде». Но вот Михаил Юрьевич Строков раскусил мою хитрость. Значит, раскусить может и другой.

Так, что сдаюсь.

Зовут меня – Сергей Павлович Расницын. Родился в Москве в 1936 году. В 1960 г. окончил Биофак МГУ по кафедре энтомологии. Затем около 35 лет работал в ИМПИТМ им Марциновского Минздрава СССР в должности младшего (а последние 2-3 года) старшего научного сотрудника. В этот период около 20 лет работал в экспедициях по защите населения от гнуса и клещей на Волге, Енисее, Ангаре и Колыме. С самого начала (с 1960 г.) был то руководителем отряда, то начальником экспедиции. На основе полевых наблюдений я защитил диссертацию кандидата наук.

Примерно в 1973 году я "завязал" с полевой работой. Первым делом (с попустительства зав. отделом А.Н. Алексеева) мы с В.Т. Дёминой (позднее к нам присоединились Л.М.Витлин, А.А. Войцик, В.В. Ясюкевич и А.Б. Званцов) создали инсектарий. Он позволил нам исследовать многие проблемы биологии. По одной из них (взаимоотношения возбудителей и переносчиков болезней) я защитил докторскую диссертацию.

В 1996 у меня отобрали инсектарий, лаборантов и помещение, лишив возможности работать, и я ушел в Лабораторный Центр (руководитель М.И. Леви) Московского Городского Центра Дезинфекции (между нами - "Главкрыса"), где проработал до 2008 года заведующим лабораторией биоконтроля. (Что такое «биоконтроль» Вы можете узнать из статьи в "Историях"). Ушел сам.

С тех пор я безработный. Работу искал и ищу, но мне говорят, что слишком стар - испорчу статистику.

31.03.11. Кто-то, скрывший своё имя, спросил, почему я ушел с последней работы. Этот вопрос могут задать и другие. Вот ответ. Основная причина - я больше не мог убивать крыс и мышей. С возрастом я стал всё больше и больше чувствовать, что животные, особенно млекопитающие - наши братья. Сначала бросил охоту, потом стало невмоготу ловить рыбу, а, в конце концов, даже травить тараканов стало не по себе.

Я не одинок. Оля Ольшевская ушла в монастырь. Я спросил о причине, ответила: "не могу больше резать крыс". А Валя Сергиева (Дробозина) сказала мне, что её мучает совесть за страдания, которые она приносила комарам, испытывая на них инсектициды.

02.10.2017. На мою жизнь сильно повлияло пребывание в кружке Юных Биологов Зоопарка (КЮБЗ), поэтому в этом сайте я сделал отдельную страницу: kubz, в которой мои воспоминания и сочинения об этом кружке.

Список опубликованных результатов моей работы в файле "публикации"

ВОЗВРАТ К ОГЛАВЛЕНИЮ